Мне казалось, что стихи меня поддерживают, спасают от всего этого безумия.

Последняя дверь ничем не отличалась от всех остальных. Мы оказались в том же самом вестибюле, с которого начали свой путь. Или очень похожем? В противоположной стене была выходная дверь. Баскетболист подвел меня к ней, наклонился надо мной и негромко предложил:

– Иди.

Я сделал шаг, дверь сама открылась, я увидел небольшое помещение и за столом человека, лицо которого было мне хорошо знакомо. Не только мне. Всем, кто смотрел обязательные восьмичасовые телевизионные передачи. Это был начальник службы безопасности. Он часто выступает по телевизору и рассказывает, как много делает его ведомство, чтобы уберечь народ от всяких бед, от огорчений.

Это был он, но вместе с тем совсем не он, а как бы его модель. Уменьшенная в два раза. Очевидно, расчет состоял в том, что это должно меня удивить и испугать, но на меня это не произвело особого впечатления. Я ведь конструктор. И сразу сообразил, как это делается. По-видимому, в телевизионной студии для него специально ставят маленький стол и маленький стул, чтобы он на экране выглядел, как все баскетболисты. А фактически он намного ниже. Даже ниже меня.

– Садитесь, – предложил мне руководитель безопасности.

Я сел на единственный стул перед его столом.

– Что это у вас за сны?

– Какие сны? – ответил я, повышая голос. – Я совершенно доволен нашим государством. Мне не нужны никакие перевороты, это флуктуация. Мало ли какие бывают флуктуации, вот на днях…

И я, запинаясь, рассказал о том, как на конструктора, на моего товарища по работе, свалился в городе вертолет.

– Флуктуация… – презрительно усмехнулся руководитель безопасности. – Это я приказал сбить вертолет. Он летел с бомбой, которую враги государства собирались бросить на здание департамента.

Я молчал и тупо разглядывал носки своих башмаков. Я действительно очень далек от всякой политики. Мне такое и в голову бы не пришло.

– Так вот, – уже другим тоном, напряженным и решительным, продолжал начальник безопасности. – Не нужно говорить глупостей. У нас для этого слишком мало времени. Я все знаю. Я познакомился с вашей схемой. И у нас есть предложение: берите в руки руководство восстанием. А затем вы возглавите наше государство.

– Как это – я? Почему? Ведь я совершенно не подхожу для этого. Я к этому не имею никакого отношения. Я рядовой конструктор. К тому же не электроники, а механических устройств. Кроме того, я всем доволен. Я не понимаю, зачем нужно менять руководство государством… И кто мне даст гарантию, что я не буду вами же уничтожен после того, как организую этот переворот?

– Такой гарантии вам действительно никто не может дать, – недобро усмехнулся начальник безопасности. – Никакая моя расписка вас ни в чем не убедит. И все же есть одно обстоятельство, которое может вам показаться достаточно важным. Дело в том, что наше высшее руководство обанкротилось. А у нас обязательства перед союзниками, перед США. Мы не можем топтаться на месте. Мы должны двигаться вперед. У вас светлая голова, вы способны самостоятельно выдвигать новые идеи, создавать схемы, до которых еще никто не додумался. Дерзайте.

– А если я откажусь? Что тогда?…

– Тогда у меня будут все основания вас бояться. А мне не нравится кого-нибудь бояться. Я буду вынужден немедленно вас элиминировать.

Я удивился. Я не знал этого слова.

– Уничтожить, – жестко пояснил начальник безопасности.

– Хоть подумать о вашем предложении я могу?

– Какое время вам потребуется на размышление?

– По крайней мере сутки.

– Сутки слишком много. В наше время за сутки вырастают деревья. Двенадцать часов. Это – крайний срок.

Он встал из-за своего стола, маленький, напряженный, быстрый. Я тоже поднялся со своего места. И тотчас же в комнате появился баскетболист, который меня сюда провожал.

– Отведи, – приказал начальник безопасности. – В тридцать восьмую.

Мы снова пошли по тому же коридору, но на этот раз недалеко, в стене оказалась дверь, которой прежде будто бы и не было, мой спутник остался за ней, а я вошел в комнату, напоминавшую обычный стандартный гостиничный номер. С двумя большими окнами. Без штор. Но за одним окном был яркий летний день, цветочные клумбы, разбрасывал воду небольшой фонтан, завершавшийся сегнеро-вым колесом, на деревьях порхали птицы. А за другим окном была глубокая зима, снег, вдали скользили лыжники, пробежал мальчишка с санками. Это был такой юморок сотрудников безопасности. Чтобы всякий, кто тут окажется, сразу понял, что выхода отсюда нет, что тут вместо окон телевизионные экраны или что-нибудь похожее на них, а двери ведут в ловушки еще более опасные, чем те, которые ты уже будто бы миновал.

Дверь открылась, в комнату въехал автоматическим столик с довольно неинтересным обедом, я поел, прилег на пневматический диван с ложементом, немного поворочался и нажал небольшую красную кнопку, возле которой была табличка «Вызов». Ждать двенадцать часов не имело никакого смысла. Чистое ожидание так же мало годится для жизни, как чистый кислород для дыхания, как чистая дистиллированная вода для питья. То, что я сделал затем, мог осуществить еще там, в комнате начальника безопасности. В присутствии невозмутимого баскетболиста я вынул из кармана монетку и подбросил ее к потолку. Орел или решка. Простая комбинация.

Начальник безопасности улыбнулся мне дружески и сказал:

– Мне уже известно ваше решение.

У него были свои комбинации. Тоже достаточно простые. Участие в перевороте представляет меньшую угрозу, чем угроза, что тебя немедля элиминируют.

Переворот был произведен по моей схеме и совершен без малейшей осечки. Я теперь руковожу нашим маленьким государством. И не думаю, что хуже, чем другие. Думаю, что даже лучше. Я не хочу обманывать своих соотечественников. Народ должен знать правду. Поэтому я немедленно убрал начальника безопасности маленького роста и поставил на его место настоящего баскетболиста. Мне тоже не нравится кого-нибудь бояться. Особенно союзников. Поэтому я укрепил отношения с США, предоставил территорию еще для двух военных баз.

Проявил я себя и как знаток механики. Во всяком случае механическая часть устройств, записывающих сны, теперь не издает никакого звучка.